Однажды встретили якута
верхом на лошади. Скакал
он нам навстречу, и напуган
был тем, что на него напал
отряд разбойников суровых.
Его варнаки пропустили,
поскольку был он из почтовых.
Сказать по правде, сколотили
немало шаек до Охотска
команды ссыльных мужиков.
Для них товаров переброска -
источник жизни без трудов.
Своих якутов-провожатых
мы попросили изменить
маршрут. Хоть мы не из богатых,
но всё же лучше не дразнить
тех, кто разбоем промышляет.
Однако путь через болото,
где лошадь чуть не утопает,
для всех – тяжёлая работа.
Лошадки выбились из сил,
и мы устали, их спасая.
Весь организм заголосил:
«Ты так умрёшь, себя терзая!»
Пришлось в болоте ночевать.
Палатку ставить – места нет.
Немного веток – вот кровать,
А крыша – звёзд далёких свет.
Но скоро звёзды скрылись с глаз,
и хлынул дождь как из ведра.
Якутский Бог серчал на нас:
послал он холод и ветра.
Промокли мы и задрожали
и не могли уже уснуть.
Так до рассвета пролежали,
не в силах пальцем шевельнуть.
Дождь продолжался и с рассветом,
но нам нельзя было стоять.
Да, тяжело здесь даже летом!
А если надо зимовать?
Я вспомнил тёплое жилище,
и Петербургские дожди.
Смеяться не спеши, дружище.
Сам испытай, тогда суди.
Хор беспокойных душ:
Суровый край Сибирский,
ты отнял много сил.
Суровый край Сибирский,
ты многих погубил.
Опасна здесь
дорога,
и многие падут.
Пока нас здесь немного,
но русские идут!
Пока нас здесь немного,
но русские идут!
К полудню вышли из низины,
на небе тучи разошлись,
и вновь чудесные картины
палитрой красок взорвались.
Поесть, поспать и обсушиться -
вот наша мысль была одна.
И надо было так случиться,
что к нам нагрянула война!
Вдруг грянул выстрел и второй.
Якуты тотчас пали ниц.
Средь них не сыщется герой,
ну, разве что иной метис.
Тотчас разбойники из чащи
со всех сторон нас взяли в круг,
и атамана глас хрипящий:
«Стоять, купцы! Я дань беру».
Но мы схватить успели ружья,
и приготовились стрелять.
А вот Хвостов из прямодушья
с вопроса торг решил начать.
Однако саблю взял он в руки
и для острастки обнажил:
«Вы кто такие, бяки-буки?
Из вас на флоте кто служил?
Кладите ружья, а не то
велю стрелять по атаману.
И будет он как решето,
а вас я саблею достану!
Меня в Охотске ждёт корабль.
Коль не дождётся – вас найдут.
Повесят ваш лихой ансамбль,
в тайге порядок наведут.
Своею жизнью мы рискуем,
храня России рубежи,
а вы… Давайте потолкуем:
что вас втянуло в грабежи?»
От речи сей остолбенели
варнаки вместе с атаманом.
Их лица сразу помрачнели -
видать, не сладко уркаганам!
«Палить не надо» - рёк старшой,
взмахнув рукой, и заглянул
в глаза Хвостова: «Не большой
барыш с вояк». Тут он метнул
на наши ружья зоркий взгляд.
Не знал он точно, что они
стрелять не могут, ведь заряд
промок насквозь. Да, и у них,
возможно, порох отсырел.
Меж тем, однако, атаман
Хвостова снова оглядел
и предложил вина стакан:
«Пойдём в палатку, потолкуем.
Тут недалече: сто сажён.
Мы не со всякими воюем,
а только с теми, кто гружён
съестным довольствием, одеждой.
Берём лишь то, что нужно нам».
Хвостов пошёл с одной надеждой:
внушить раскаянье глупцам.
В большом разбойничьем шатре
столпилось десять мужиков.
И в каждом злобном бунтаре
гнездилось что-то от волков:
голодных, злых, непримиримых.
Их оторвали от корней,
от матерей и от любимых,
от хлебных солнечных полей.
К той жизни нет уже возврата.
Да и не так уж хороша
судьба холопа-супостата
без воли, права, без гроша!
Один разбойник, что постарше
похлопал Колю по плечу:
«Понять, как должно, дело наше
тебе, лихому горлачу,
пожалуй, будет трудновато.
Ты молод, не страдал в неволе,
от жизни был далековато,
не испытал крестьянской доли».
Хвостов вскипел, и в то ж мгновение
в спокойный перешёл режим.
Сказал себе: храни терпение,
но всё ж дистанцию держи.
«Да, я пришёл для разговора,
но дерзость я не потерплю.
Коль вы дойдёте до раздора,
то я вас быстро порублю.
К тому ж товарищи мои
стоят отселе недалёко.
Им не впервой вступать в бои
и отомстят они жестоко».
Тут атаман на мужика
прикрикнул: «Полно, Спиртомер!
Не задирай ты барчука,
ведь он же - русский офицер!
Разлей нам водочки по кружкам,
присядем и поговорим.
Солёной рыбки красной тушку
в живот с почётом водворим».
За русской выпивкой-закуской
бандиты быстро помягчели,
и рассказали как в якутской
тайге скрывались и скорбели
о том, что нету в жизни воли,
что нету жён и матерей,
о том, что от безумной боли
страдают души бунтарей.
Хвостов проникся их страданьем
и рассказал о наших планах.
Их пир закончился братаньем,
как в приключенческих романах.
Мы, наконец, нашли покой,
обсохли, выспались, поели.
А поздно вечером с братвой
под звёздным небом песни пели.
Якуты на лошадях
Художник Александр Орловский. Разбойники у костра.