Михаил Русамов БЕСПОКОЙНЫЕ ДУШИ Стихи для родных и друзей |
Новости | Последнее обновление: 7.02.16 | Написать автору |
О себе | Любовные | Философские | Гражданские | Иронические | Посвящения | Крупные формы |
Сцены 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Сцена 3 Исфахан Дом Рустана Во внутреннем дворике Рустан и купец из Тебриза Ибрагим.
Рустан Я очень рад, что дом мой, Ибрагим, даёт тебе защиту и уют. Сейчас везде разбойники снуют. Аллаха молим и благодарим, когда опасный завершаем путь. Да, шах нам не даёт передохнуть, отдав бразды безбожным лихоимцам: министрам, тётке и своим любимцам.
Ибрагим Ты прав, Рустан, наш пьяный государь совсем не приспособлен для правленья. Мы катимся дорогой разоренья. И я, купец, да и простой бондарь замучены налогами и знатью, и каждый день их предаём проклятью. Без подношений не пройдёшь и шагу. А ты по-прежнему стремишься к благу
для всех и каждого в родной стране? Возможно ли такое в нашем мире, чтобы при шахе, шейхе иль эмире, иль местной деревенской старшине настало просветление умов и наполненье «благом» закромов? Кто власть отдаст учёным и аскетам, иль армию изнеженным поэтам? Рустан Нет, «армию изнеженным поэтам» я б не отдал в наш беспокойный век. Но есть такие люди, как Узбек, что вопреки гоненьям и наветам хранят и совесть и высокий дух. Его письмо я прочитаю вслух. Послушай, Ибрагим, что пишет он, от шахских прихвостней терпя урон.
Читает письмо: Благодарен тебе за письмо, мой Рустан, и пускай процветает родной Исфахан!
Пусть враги мои чешут свои языки – их понятия были всегда далеки.
Хоть и был я у шаха на первых ролях, но с министрами бился в идейных боях.
Их интриги и жадность толкали во грех, только совесть моя не имела прорех.
Говоря перед шахом другим языком, я распарывал хитрость словесным клинком.
Моя логика смело рубила порок, только золото слов уходило в песок.
Если шах не сильнее министров своих, то не будет он слушать советов благих.
Так решил я, и понял, что должен уйти - благо, есть в этой жизни другие пути.
Государю сказал, будто есть интерес поискать объясненье природных чудес.
Средь наук в метафизике видится свет, и Аллах на неё не спускает запрет.
Шах меня отпустил, ну а злоба врагов не хотела пускать из зубов и клыков.
О возможной расправе узнал я тайком и не стал дожидаться тупым ишаком.
Мир велик, и дорог есть немало для тех, кто не беден, иль ищет в науках успех.
Вот причина отъезда, Рустан дорогой. За отказ от порочности платишь бедой.
Лишь одно утешает в нелёгкой судьбе: не забудут друзья, и я дорог тебе.
Я надеюсь, что будет не короток век, и вернётся домой правоверный Узбек.
Ибрагим Но много ли таких, мой друг Рустан? К тому же он не здесь, а за границей. Он выглядит бессильной единицей, как выбранный к закланию баран.
Рустан Друзья мои готовят выступленье, и каждой единицы добавленье - что пальцы на руке: сожми в кулак и бей того, кто лучшей жизни враг.
Ибрагим Я понял вас: в борьбе проходят годы, сначала не за власть, а за умы. Должны мы выбраться из этой тьмы, где нет законов, чести и свободы.
Рустан Теперь ты с нами?
Ибрагим Да, Рустан, навек! Узнает пусть об этом и Узбек.
Рустан Позволь мне, Ибрагим, тебя обнять! Мы – единицы, только будет рать!
Обнимаются
Ибрагим А помнишь наши песни юных лет, когда ласкал нам слух твой верный САЗ, и ты пленён был блеском чьих-то глаз? Не знали мы тогда трудов и бед!
Декламирует: Мир — это САЗ, коль жить с ним хочешь в лад, Настрой его на свой, особый лад. Коль ты противоречишь всем вокруг, То издает твой САЗ фальшивый звук.
Ты помнишь эти строки Низами? Прошу тебя, Рустан, свой САЗ возьми и спой мне что-нибудь из тех времён, когда и я был по уши влюблён.
Рустан снимает со стены САЗ, вытирает пыль, начинает играть и поёт:
Рустан Лейли и Меджнун Много дней и много лун слёзы льёт Лейли: далеко её Меджнун, на краю земли. Песен больше не поёт вешний соловей, куст жасмина не цветёт, не журчит ручей.
Припев: Исчезают караваны, как в пустыне миражи. Как болят разлуки раны, сердце расскажи.
Много лун и много дней слёзы льёт Меджнун. Их бездушный суховей высушить дерзнул. Ты не смей сушить мне слёзы, счастье не сули. Слёзы тешут мои грёзы, в них - сама Лейли.
Припев. Жениха нашёл другого для Лейли отец. Он богат и образован, не пасёт овец. Но склонить её к другому словом не смогли. - Не могу я по-иному.- и ушла Лейли.
Припев.
Нету стран, где б не бывал любящий Меджнун. Он везде Лейли искал, как цветок весну. Пел он песни под луной, душу открывая, помня только об одной – той, что выше Рая.
Припев.
Сцены 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
|
Edwin Lord Weeks - Два читающих араба во внутреннем дворике
Лейли и Меджнун |