Сцены 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25

Сцена 22

Париж

Апартаменты Узбека

Узбек, призрак Солима, призрак Роксаны

Узбек (себе, беря письма со стола)

Какие вести могут из сераля

прислать мне те, кого покинул я?

Ведь даже закадычные друзья

всё реже пишут в западные дали?

Британской жизни беспокойный мир

в сознание внедрился, как вампир.

Декарт и Локк затмили свет Корана,

и как далёк стал призрак Исфахана!

Узбек читает письмо

Призрак Солима

О, Узбек, мой хозяин, как жаль мне тебя!

Я живу, как и ты, никого не любя.

Но когда ты обманут до самых глубин,

то срываешься в пропасть с последних вершин.

Я берёг твоих жён днём и ночью, как пёс,

и с усердием службу хранителя нёс.

Но напрасно! Хвалиться мне нечем теперь:

ненадёжна охрана, не заперта дверь.

Я наказывал сам, но теперь накажи

ты меня, как Зели, иль плутовку Заши.

Или лучше сруби мне пустую главу -

все несчастия мира к себе я зову!

Кто поверил бы в то, что Роксана ночами

так коварно и дерзко смеялась над нами?!

Вся суровость её оказалась притворством,

покрывалом измен, хитроумным проворством.

Я застал её с юношей ночью в постели.

В лунном свете тела их так ясно белели!

Я окликнул Роксану, а юноша вмиг

взял кинжал и нанёс мне удары. На крик

прибежали рабы. Окружив наглеца,

попытались схватить, но лихого бойца

наши евнухи встретили в этом орле,

что в окно залетел на могучем крыле.

Защищался он долго, как бешеный зверь,

многих ранил кинжалом и даже теперь

порывался вернуться к любимой Роксане,

чтобы с ней умереть, как в любовном романе.

Только он не успел, и от сабельных ран,

обескровленный пал, весь в крови, на диван.

С диким воплем Роксана метнулась к нему,

и, трясясь, зарыдала. Ему одному

предназначен был чувств ослепительный взрыв,

раздирающий стон и душевный порыв.

Я не буду ответа томительно ждать

и сумею Роксану за всё наказать.

О потерянной части мы долго скорбим,

но печали проходят, я знаю.

                                           Солим.

Узбек (себе)

Ты прав, Солим, что был к любви я глух

и лишь о чести грубые понятья

к изменам вызывали неприятье.

Теперь не те имею ум и слух.

У женщин есть душа и то зерно,

что может прорасти, когда оно

питается от истинных истоков,

свободных от пороков и пророков.

Прощаю я Роксану и готов

свободу ей вернуть и те блага

что были у родного очага.

Быть может, склеит жизнь из лоскутов?

Письмо пришло давно. Слуга Солим

наверно, в гневе был неумолим.

Моё прощенье явно опоздало.

Посмотрим, что она мне написала.

Узбек читает письмо

Призрак Роксаны

Да, жестокий Узбек, изменила Роксана,

и теперь я уже не звезда Исфахана.

Твоих евнухов жадность – проверенный путь,

чтобы радости жизни в серале вернуть.

Стал он местом любви и рекой наслаждений,

морем чувственных ласк и счастливых мгновений.

Но не ты, господин, моё сердце пленил.

Мой возлюбленный тот, кто страдал, но любил.

Моя мать овдовела и стала бедна –

вот причина того, что тебе отдана

сиротинка Роксана в жестокий сераль.

А тебе бедняков несвободных не жаль!

Я, увы, покорилась в неравной борьбе,

а мой верный Махмуд не поддался судьбе.

Он работал и деньги на выкуп искал,

сердцем был он со мной и безумно страдал.

Верил он, что чиновнику высшего сана

опостылеет игрушка с названьем Роксана.

Охладеет хозяин к покорной жене,

если нет в ней огня, ну, а сердце - в броне.

Я тебя не любила, и с первого дня

проклинала судьбу, что, меня полоня,

оторвала от юноши детской мечты -

это часто бывает среди бедноты.

Ты не видел обман и когда был со мной.

Как ты глуп и наивен и низок душой!

Разве может свободная птица запеть,

если мир превратился в железную клеть?!

Но теперь уже поздно. Единственный мой

не вернётся ко мне, не вернётся домой.

Он погиб под ударами мерзостных слуг,

ну, а мне ненавистно всё то, что вокруг.

Оборвалась последняя тонкая нить,

что могла бы Роксаны судьбу изменить.

Мой конец уже близок, я чувствую, яд

разольётся по жилам, туманится взгляд…

Моя тень отлетает, но свита рабов,

тех, что пролили самую чистую кровь,

улетает вперёд, мне дорогу торя.

Ты останешься жить. Ну, а, может быть, зря?

Все проходит, Узбек, заживают и раны,

только ты не увидишь

                                           свободной Роксаны.

Узбек

О, горе мне! Ну, что я за тиран,

что губит жизни неповинных жён!

Ведь я же сам их бросил на рожон,

ссылаясь на закон и на Коран!

Махмуд любил Роксану с детских лет

и не считал, что брак кладёт запрет

на чувства, порождённые любовью.

За них он заплатил своею кровью.

А где был я, когда мою Гюльджан

похитил некто по сановной воле?

Опять оправдывать себя доколе

я буду, как ничтожный Солейман?

Ужель я не способен, как Махмуд

сражаться за любовь, не зная пут,

сплетённых из засаленного быта.

Роксаны нет. Роксана мной убита!

Ибби, ты здесь ли, верный мой слуга?

Зайди, коль слышишь голос господина.

Входит Ибби

Скажи, в груди моей большая льдина,

а совесть недостаточно строга?

Молчишь? Ты прав, я сам себе судья.

Душа моя, как мальчик для битья,

страдает, но не может убежать.

Ибби

Быть может, госпожу сейчас позвать?

Узбек

Назвал Гюльджан ты госпожой впервые.

Ну, что ж, зови и прихвати гитару.

Она теперь заменою сетару

исправно служит. Струны неживые

в твоих руках, я знаю, оживут

и сердце в звуки тёплые возьмут.

Согрейте песней мрачного Узбека,

откройте в нём простого человека.

Ибби уходит

Узбек

Роксана, где ты?

Призрак Роксаны

                                Там, где нет печали.

Узбек

А есть ли радость там?

Призрак Роксаны

                                           Её там нет.

Узбек

Махмуда встретила?

Призрак Роксаны

                                           Его там нет.

Узбек

Но вы же вместе были и страдали!

Призрак Роксаны

Расплаты нет и нет за боль награды.

Лишь на земле и казни и парады.

Живи, другим не причиняя боль –

лишь в этом смысл и краткой жизни соль.

Входят Гюльджан и Ибби

Гюльджан

Какая боль гнетёт тебя, мой милый?

Что может сделать верная Гюльджан,

когда опять казнит себя султан?

Ты смотришь так, как будто из могилы

услышал чей-то, столь знакомый, глас.

Узбек

Ты слышала? Она в предсмертный час

писала мне письмо с такою страстью,

что сердце я готов порвать на части.

Гюльджан

Я вижу письма. Что случилось там?

Не призрак ли умершей хладной дланью

тебя толкает к самоистязанью

и призывает к адовым вратам?

Узбек

Роксаны нет. Роксана мной убита!

Гюльджан

Вся жизнь твоя – кометная орбита.

Её не изменить – как ни трудись.

В мои глаза ты пристальней вглядись.

Люблю тебя таким, какой ты есть,

с грехами и ошибками исканья.

И пусть судьба сулит мне наказанья,

но я готова их до смерти несть.

Позволь с Ибби нам песнею печальной

Роксану помянуть и в сфере дальней

душою вместе с нею отдохнуть.

Нам тоже предстоит сей скорбный путь.

Ибби начинает играть

Песня Гюльджан

Ты мой любимый, единственный мой,

Как мне тепло и уютно с тобой!

Дай же  обнять эти сильные плечи,

Чтоб не забыть нашей сказочной встречи!

Припев:  Тает луна, предрассветные тени

                 Грустно уносят любовь и тебя.

                 Выбрали сами  крутые ступени

            Юные души, друг друга любя.

Знаю, что скоро  наш остров любви

Демон жестокий утопит в крови.

Но не любить мне тебя невозможно,

Сердце не знает, как жить осторожно.

Припев.

Птицы запели, рождается день,

Вот и последняя наша ступень.

Дальше - обрыв бесконечного счастья,

Смерть унесёт наши пылкие страсти.

Припев.

Узбек

Ты не вольна, и я, увы, неволен

свою орбиту изменить на фут.

Но как жестоко эти беды гнут!

А храм любви Узбеком не намолен.

Прости, Гюльджан, я поздно полюбил,

и слов любви тебе не приносил.

Прими сейчас и чувство и заботу

за всех, кого обидел хоть на йоту.

Сцены 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25

Paintings-of-Chehel-Sotune-Esfahan-Iran

Ary Scheffer - Духи Паоло и Франчески явились Данте и Виргилию

Cesare Augusto Detti - Арабский музыкант и женщина