Пришла весна на полуостров,
и южный ветер птиц пригнал,
а мы почувствовали остро,
что для отплытья срок настал.
Ну, что ж, Гаврила, флаг поднять!
Свои сомнения отбрось.
Эй, на штурвале: так держать!
Вперёд, «Юнона» и «Авось»!
В начале мая дул Норд-Ост,
и мы, ловя попутный ветер,
пошли давить японцу хвост,
держа маршрут в большом секрете.
За две недели мы добрались
до Итурупа, где япошки
два года, как обосновались,
и там пекли свои лепёшки.
Убив российских зверобоев
и уничтожив русский знак,
подразделенье боевое
для отражения атак
они держали, ожидая
прихода новых русских сил.
Считай, три сотни самураев
наш остров на себе носил.
И вот дождались, мы пришли.
Сначала малое селенье,
изгнав японцев, подожгли.
А во втором вооруженье
совсем японцев не спасло.
Пальнув не целясь, разбежался
большой японский гарнизон.
Их командир один остался,
но вынести не мог позор
и, как достойный самурай,
исполнил свой же приговор,
так и не выкрикнув «Банзай!».
Немалый приз из продтоваров
мы загрузили в наши трюмы.
А от устроенных пожаров
дымы тянулись вдаль угрюмо.
Поставив снова русский знак
и крест японцу-самураю,
пошли к Урупу, только враг
ещё не строил там сараи.
А что до русских поселенцев,
то их там не было уже:
без мореходов и снабженцев
не устоять на рубеже.
Кто умер, кто переселился
туда, где легче зверя бить.
Хвостов в Аниву торопился -
он в мае там грозился быть.
Но мы в июне лишь поспели,
чтоб с саранчой японской драться.
А те, по счастью, не посмели
на мирных айнах отыграться.
Сей год их не было, но всё же
просили айны нас остаться.
Хвостов сказал, что мы не можем,
но через год обосноваться
сюда прибудут наши люди.
«Так царь российский нам велит.
О вас Россия не забудет
и от японцев защитит».
На вдохновении от побед,
надув покруче паруса,
пошли творить японцам вред
по дальним южным адресам.
Немного не дойдя Матсмая,
у небольшого островка
четыре судна самураев
мы захватили без тычка.
Таков уж был судьбы каприз:
японцы все сошли на берег,
а в трюмах был хороший приз
в изрядном для судов размере.
А вся японская команда
на невысоком берегу
страшилась русского десанта,
Глядя как транспорты их жгут.
Потом на острове Рисири
разбили пост сторожевой.
Двух пленных взяли для России,
а восемь отпустил домой
наш командир, пират Хвостов.
Вот с ними Коля передал
властям японским пару слов,
как нам Резанов излагал:
«Соседство
России с Япониею заставило желать
дружеских
связей к истинному благополучию сей последней
империи, для чего и
было
отправлено посольство в Нагасаки; но отказ оному,
оскорбительный для России,
и
распространение торговли японцев по Курильским
островам и Сахалину,
яко
владения Российской империи, принудило сию
державу употребить наконец
другие
меры, кои покажут, что россияне всегда могут
чинить вред японской торговле
до
тех пор, как не будут извещены чрез жителей Урупа
или Сахалина о желании
торговли
с нами. Россияне, причинив ныне столь малый вред
японской империи,
хотели
им показать только чрез то, что северныя страны
оной всегда могут
быть вредимы от них, и что
дальнейшее упрямство японского правительства
может совсем лишить его сих земель.
Российского флота лейтенант
Николай Хвостов»
Хор
беспокойных душ.
Мы вовсе
не пираты,
мы –
Родины сыны.
Землёю мы
богаты
и будем ей
верны.
Но если
кто захочет
чтоб это
пресеклось,
то на него
наскочат
«Юнона» и
«Авось».
То на него
наскочат
«Юнона» и
«Авось».
Южнокурильский остров Шикотан.
Харакири