1807 г.
Рапорт Г. И. Давыдова Министру флота
П. В. Чичагову о плавании в
составе Секретной экспедиции
29 апреля 1807 г.
«Ваше превосходительство, милостивый государь!...»
Простите, что писать решился
к Вам скромный мичман молодой.
Но дело, в коем очутился,
грозит серьёзною войной.
Начальник наш, Н.П. Резанов,
особа царского двора,
решил, что для военных планов
пришла серьёзная пора.
Известный флота лейтенант
Хвостов назначен командиром,
со складов выдан провиант
и порох нашим канонирам.
Уже на судне камергер
инструкцию вручил Хвостову,
как тот японский браконьер
быть должен нами атакован.
С Курильских южных островов,
а также из губы Анива
изгнать нам нужно рыбаков,
чтобы японцы не брезгливо
к России нашей относились,
и над народами Курил,
как над рабами, не глумились.
К тому ж Резанова бесил
отказ в посольских отношеньях.
Чтобы Японию склонить
к торговым выгодным сношеньям,
её слегка поколотить
считал полезным камергер.
Но то решать должны стратеги:
а в праве ль русский офицер
пиратские вершить набеги?
Резанов написал в столицу
для Императора письмо,
где изложил свою позицию.
Оно должно было зимой
в столицу с нарочным прибыть.
А вот инструкцию Хвостов
в своём отчёте приложить
мне обещал. А я готов
Вам изложить свои дела
и страх быть Вами осуждённым:
до сей поры судьба вела
меня путём вполне законным.
От Уналашки мы расстались:
Хвостов с Резановым - в Охотск,
а мы на тендере пытались
в Аниву совершить бросок.
Противный ветер нас трепал
и рвал подгнивший такелаж,
бушприт сломался и страдал
от лихорадки экипаж.
Дрова кончались и вода,
а в трюме течь не устранить.
Вот почему была нужда
к Камчатке путь свой обратить.
Здесь в Петропавловске остался
чинить корабль и зимовать.
Бог видит, я вовсю старался,
чтобы весною вновь начать
зело опасное заданье,
коль не придёт на тот момент
иной приказ. Но оправданье
хочу иметь, коль инцидент
получит всё же осужденье.
Но коль правительство России
проявит к нам благоволенье
и не осудит за насилье,
то я почту себе за честь
границы наши отстоять,
хотя б пришлось мне в пекло лезть,
чтобы японцев выдворять.
Хвостов меж тем, Охотск покинув
и там оставив камергера,
пошёл прямым путём в Аниву:
приказ – закон для офицера.
По упомянутой инструкции
он там японцев разорил.
Забрал, в порядке контрибуции,
пшено, а местных наградил.
Потом он прибыл на Камчатку,
где мы и встретились, чтоб снова
весною наложить заплатку
на карту Родины. Взволнован
я тем, что буду исполнять,
поскольку надобно в Аниву
идти, чтоб айнов защищать
и бить японцев неучтиво.
Прошу нижайше разрешить
мои сомнения о деле.
Поход уже не прекратить,
но чтоб в тюрьму мы не засели!
«…Повергая себя в милостивое разсмотрение ваше с глубочайшим почтением честь имею пребыть Вашего превосходительства милостивейшего государя всепокорнейший слуга
Гаврила Давыдов.»
Сомнения глубокие
смущают дух младой.
Решенья однобокие
грозят большой бедой.
Начальник дал заданье:
громить и воровать.
Японцам наказанье:
извольте торговать.
Японцам наказанье:
извольте торговать.