Михаил Русамов

БЕСПОКОЙНЫЕ ДУШИ

Стихи для родных и друзей

 

Главная

Новости Последнее обновление: 7.02.16 Написать автору

О себе Любовные Философские Гражданские Иронические Образ и слово Послания

Разное

Крупные формы

 

Весна и лето пролетели

в грязи дорожной и пыли.

Лошадки бедные потели,

и в даль восточную несли.

 

В Охотске Машин, лейтенант

опередил нас на «Марии».

Он был на судне капитан,

и сам боролся со стихией. 

 

Но всё ж не шторм и не туман

его заставил путь прервать.

Протечка в трюме – вот аркан,

что нас принудил зимовать

 

в большом Авачинском заливе.

А там был ворох новостей,

что сообщили в негативе

носители дурных страстей.

 

Совсем недавно побывал

здесь на «Надежде» камергер

Резанов. И большой скандал

был предан гласности. Барьер

 

возник меж ним и Крузенштерном.

Ссылаясь на статьи устава,

тот унижал его всемерно,

чтоб не делить похода славу.

 

Своё смещенье с главной роли

Резанов сразу оценил

как бунт противу царской воли,

и Крузенштерна в том винил.

 

А посему, сойдя на берег,

он за правителем послал,

чтоб тот спокойно, без истерик

конфликт серьёзный разобрал.

 

В Нижнекамчатске проживая,

правитель долго добирался.

Письмо Резанова читая,

вздыхал и сильно удивлялся:

 

«Как можно так, тщеславья ради,

посольство важное сорвать!

На корабле, как на параде,

обязан всяк себя держать!

 

Ужель придётся офицерам

урок примерный преподать?

И что же делать с камергером?

кого в Японию послать? »

 

Приехав в главный порт Камчатки,

седой и мудрый генерал

допрос устроил в том порядке,

в котором тот, кто нагло врал

 

и вздумал бунт чинить позорный,

был вынужден признать вину.

Но чтоб конфликт сей грязный, вздорный

не бросил тень на всю страну,

 

уговорил на мировую

правитель обе стороны,

Нажав на точку болевую:

карьера, звания, чины.

 

Кривя душой, всем офицерам,

построившись в единый ряд

пред ненавистным камергером,

пришлось виниться. Но снаряд

 

неразорвавшийся остался,

и чрез недобрые уста

горчайшей желчью разливался

в далёкие от сих места.

 

Мужчины страсти подавили,

чтоб сор не вынесть из избы,

и с тем в Японию отплыли

для политической борьбы.

 

В порту остались только те,

кто заболел, иль всех замучил

в своей природной дурноте,

как граф Толстой*), что нам озвучил

 

походных дел людские страсти.

Всё остальное я узнал

поздней, когда свои напасти,

иль след ошибок пожинал.

 

Хор беспокойных душ:

 

Пороки человечьи

нам не дают житья.

И зависть, и злоречье

не красят бытия.

Пороки нас задушат

без помощи властей.

Спасите наши души

от пагубных страстей!

Спасите наши души

от пагубных страстей!

 

Осенних дней златые пряди

недолго радовали глаз.

Морщины гор снежок разгладил,

а я продолжу свой рассказ.

 

Простецкий быт, дневник, охота -

вот то, чем мог себя занять я.

А у других – одна забота:

пить водку для души поднятья.

 

Читал я много поневоле,

что удалось мне привезти.

Сие давало сил и воли

в хмельных штормах себя блюсти.

 

К тому ж у местных офицеров

нашёл я пару-тройку книг

про описанье адюльтеров

дворян французских и интриг.

 


*) Граф Толстой – Фёдор Толстой «американец»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Kruzenstern_molodoj.jpg (11234 bytes)

И.Ф. Крузенштерн

 

Глава 4, страницы 1 2 3  4 5 6 7 8 9

Назад