Глава 4. Г. Давыдов.

Второе путешествие

1803 г.

Опять два месяца пути:

привет, Сибирь осенняя!

В Охотске зиму провести

для нас – тоска смертельная.

Нас ждут родные и столица,

и мы соскучились по ним.

Прощай, восточная граница!

Себя крестом мы осеним,

и через хладные пространства

пойдём, поедем, поплывём,

увидим зимнее убранство

того, что Родиной зовём.

Хор беспокойных душ.

В деревне под Москвою

живут отец и мать.

Под крышей родовою

спокойно почивать.

И лишь душа тоскует

по сыну: как он там,

где смерть вовсю лютует,

шагая по пятам?

Где смерть вовсю лютует,

шагая по пятам?

Ещё сентябрь не истёк,

а мы уже на лошадях.

Пред нами путь зело далёк,

но мы с природою в боях

свой дух и тело закалили.

Непросто будет нам идти-

так старожилы говорили,

но станки* ) выручат в пути.

Через двенадцать дней дороги

нас Полевой догнал с охраной.

С ним интересней диалоги,

и человек он добронравный.

В Якутске долго ожидали,

пока природа не уснёт,

и хладных волн речные  дали

не превратятся в толстый лёд.

Сей непредвиденный досуг

я с Полевым продрейфовал.

Он был начитан, и, как друг,

делился с нами тем, что знал.

Свой пост начальника конторы

в Охотске он другому сдал.

Дальневосточные просторы

на пост в Иркутске поменял.

Вот почему не стал он ждать

тепла весеннего, и в путь

за нами вслед решил скакать,

чтобы в Иркутске отдохнуть

средь образованных людей.

К тому же там его ждала

жена с командою детей-

разлука с ними извела.

Ноябрь девятого числа

морозом крепким был отмечен.

Метель неспешная мела,

а санный путь был безупречен.

Все три повозки Полевой

съестной поклажей загрузил,

чтоб подкормить народ больной,

от голода лишённый сил.

Не первый раз такое было,

на Лене знают Полевого.

Дай Бог, чтоб щедрость не остыла

ни у него, ни у другого

купца, что мимо проезжает.

При виде жителей голодных,

им каждый сердцем сострадает,

смягчаясь в чувствах благородных.

День ото дня морозы крепче,

дышать зело как тяжело.

Но голос внутренний мне шепчет:

«Тебе, Гаврила, повезло.

Ты не погиб в морской пучине,

и здесь от хлада не умрёшь.

И по совсем другой причине

конец печальный свой найдёшь».

Шестнадцать суток напряженья,

и вот – сибирская столица.

Там – отдых и - опять движенье.

Да, широка ты, мать – землица!

Сибирских рек поток могучий

не просто в панцирь заковать.

Торосов яростные кручи

грозятся сани поломать.

А посему порой случалось

вдоль рек скакать по многу вёрст.

Увы, мечтою оставалось

увидеть здесь железный мост.

Ещё не скоро вознесутся

мосты над быстрою водой,

и по дорогам понесутся

коляски с тягой паровой.

Хор беспокойных душ:

Россия бездорожная -

для путников беда:

комфорта тень ничтожная,

убогая еда,

заезжий двор нечистый,

и грубый половой.

И только снег искристый

кружится за тобой.

И только снег искристый

кружится за тобой.